Вера Мухина: патриотизм – это сексуальность человека

Вера Мухина постаралась на славу, чтобы увековечить философию свободного эротизма в патриотической скульптуре соцреализма.  Своим творчеством Вера Мухина заявляет невозможное: патриотизм – это сексуальность человека, патриотизм – это  здоровое народное либидо, патриотизм – это здоровый генофонд. Не пугайтесь, сейчас мы разложим по полочкам все доказательства.

Патриотическая тематика в творчестве Веры Мухиной – гражданская, не связанная с духом войны и насилием человека над человеком и природой, как например у Вучетича. Сложно сказать, как именно Мухина избегала партийную цензуру  и являла миру запрещенное в СССР обнаженное тело, но, безусловно, это художественный подвиг, который нуждается в переоценке. Сбросим все семантические фантики, приписанные Мухиной при Советском Союзе! Вера Мухина выше штампов и клише.     

«Рабочий и колхозница» -  главная эротическая работа всего постсоветского пространства именно по своей выразительности и философскому значению. Эта скульптура вовсе не о свободном труде, как ее заявила Мухина и мыслят до сих пор миллионы людей. Так о чем же она? На какой скрытый смысл указывают авторские символы?

Заимствования стиля у скульпторов античности переносит в современный мир античный смысл и философию жизни.  Казалось бы, никакой скрытый смысл не может наполнять безобидную героику соцреализма, где и так все понятно, что это работа о свободном труде, о человеке, который «проходит как хозяин необъятной родины своей». Но зачем Мухина делает акцент на гетеросексуальности труда? Почему у трудовых людей неуместная и фривольная поза, не имеющая отношения к рабочему процессу? Рабочий и колхозница тянутся к небу, словно всплывают ввысь, выныривают. Зачем они тянутся? Откуда они выныривают? Представляете себе реальных людей в такой позе? Это гламурный империалистический фитнес, а не советский колхоз.

В истории искусства, как правило, труд, воплощенный в художественном произведении, всегда имеет признаки труда реального. Труд может являться образом, метафорой, значением художественного произведения, но он всегда узнаваем.  Взять, например, прачек Ван Гога – они стирают, или «Бурлаки на Волге» Ильи Репина - тянут, или скульптуру Евгения Вучетича «Перекуем мечи на орала» - голый мускулистый мачо кует. Все предельно заняты рабочим процессом и утомлены. Единственное, что утомляет персонажей Мухиной – физкультурный полуприсед, потенциальная, пружинная, фрикционная энергия ног.   

Рабочий и колхозница не заняты ничем, что имеет отношение к труду. Они и не выглядят, как люди физического труда. Они бездельничают, но явно что-то демонстрируют. Но что именно они могут демонстрировать в стране, где в лагерях используют рабский труд заключенных и умирают от голода миллионы крестьян? Их сытый вид и роскошные тела выглядят, как издевка над бедами собственного народа и издевка над законами реализма в искусстве.

На высокий пьедестал возводится не типичный образ трудового человека, а откормленные, отобранные, породистые элитарные рабочий и колхозница, держащие на вытянутых руках серп и молот – символы мужского и женского начала и половой идентификации. Они противостоят воображаемому встречному ветру времен, демонстрируя потенциал – героику своего здорового либидо.

Сзади, в виде длиннющего развевающегося шарфа колхозницы, горизонтальным полукругом парит окрыляющий символ женского оргазма. Шарф – один из ключевых и многомерных символов скульптуры.  Шарф опоясывает рабочего спереди, создавая у зрителя иллюзию, что это вовсе не шарф, а фартук. Таким образом, шарф превращается и в символ мужского оргазма. Рабочий и колхозница тянутся друг к другу, как представители достойного генофонда для селекционных нужд нации.  

Общая пирамидальная структура композиции - мужская, в ней как бы растворен оргазм женский, ведомый. В ассоциативный ряд можно поставить орудия производства – серп и молот, означающее демонстрацию мужского и женского начал, и как результат труда – развевающиеся на воображаемом ветру длинный шарф и элементы одежды, символизирующие оргазм. Символика предельно лаконична.

В скульптуре немало общего и с притчей об Адаме и Еве. Гипертрофированный шарф напоминает и образ библейского змея в райском саду. Рабочий и колхозница, как Адам и Ева, тянутся за яблоком познания, которое выгоняет их из райского сада идеального воображения Веры Мухиной в реальный мир замученного и угробленного пролетариата.     

Пирамидальная композиция скульптуры восходит к египетским пирамидам, к мавзолеям, к вечной жизни и вечному блаженству, о которых мечтает человечество всю свою историю. Скульптура «Рабочий и колхозница» заявляет о неугасимом либидо, как гарантии блаженства вечной жизни, вечного оргазма, о том, что оргазм – есть вечное блаженство при жизни и именно этому занятию должен быть посвящен весь свободный труд. Не слабо.

Вера Мухина возможно сознательно не планировала столь откровенный смысл. Можно было бы оставить «Рабочего и колхозницу» без эротического внимания, если бы не остальные скульптуры, в которые она намеренно вносила сексуальные символы. Например, аллегорическая скульптура «Море» изображает обнаженного юношу с увесистой рыбой, растянувшейся  от паха вдоль ноги. Аллегория яснее некуда: море – это отец-оплодотворитель жизни, хотя в художественной основе лежит пролетарский образ рыбака, удовлетворяющий идеологические нужды эпохи.  Скульптура «Земля» - обнаженная девушка с полной чашей плодов в области таза – формально идейно выдержанный образ трудовой девушки, но содержание только опосредованно соотносится с трудом, а выражает идею женского плодородия, опять-таки в селекционно-породистой самке. Работа «Хлеб», в которой две голые девушки вяжут снопы и которая в свое время являлась венцом хлебобулочной промышленности СССР, сейчас наводит только на эротические и гомосексуальные мысли. А скульптура у главного здания МГУ – девушка «беременная» глобусом. Скульптура революционера и вождя Свердлова является еще одним подтверждением того, что наивысшее понятие патриотизма в творчестве Мухиной – это селекционно отобранные сексуальность и либидо гражданина-самца, на основе которых возможны и пролетарская любовь, и трудовое удовлетворение, и мир, и труд, и социальная справедливость.

Повсеместное использование метафор, основанных на натуралистическом эросе, подтверждает, что своим творчеством Вера Мухина выражала понимание гражданского патриотизма, как укрепление здорового либидо и породистого человеческого генофонда. Это вполне в духе времени: в 30-е годы 20 века развивается евгеника, генетика, психоанализ. Идея сверхчеловека и высшей расы витает в культурном пространстве Европы, СССР и мира. Появление именно в 1937 году этой скульптуры совпало со сталинским геноцидом, своего рода насильственным и кровавым селекционным отбором общества, который ассоциируется с европейским фашизмом.

История показывает, что войны и насилие – это основа селекции человека, но искусство борется с этим правилом. Вера Мухина дает надежду,  что разведение достойного породистого гражданина возможно мирным путем труда, любви и секса, к чему вечно готовы «Рабочий и колхозница». Недаром в пособиях по сексуальному просвещению СССР писали, что здоровый секс повышает работоспособность и качество результатов труда.