Депутат-гей: от закона до парада

О том, как принимаются в Государственной думе гомофобные законы корреспондент «The New Times» откровенно поговорил с депутатом-геем от «Единой России», который голосовал «за». Условием этого интервью была полная анонимность источника. Редакции «The New Times» известно имя источника и имеется полная запись разговора.

Вместо предисловия

В интернете сегодня существует немало ресурсов, где геи могут найти себе партнеров. Есть даже специальные приложения для смартфонов. В одном из этих приложений и оказался профайл с фотографией депутата Госдумы от «Единой России». Довольный мужчина почтенного возраста улыбался на весь экран, ничуть не скрываясь. Договориться о встрече оказалось просто: он пригласил к себе.   Живет депутат вовсе не по-парламентски: однокомнатная квартира в спальном районе Москвы, скромно обставленная, требующая ремонта. Возможно, она предназначена только для скороспелых утех? В туалете — толстая пачка последнего в России печатного издания для геев BF. На маленькой кухне, где мы пили чай, пластиковые дверцы кухонного гарнитура маскировались под дерево, непрестанно гудел маленький холодильник с магнитиком крымского «Ласточкиного гнезда» на дверце. Холостяцкие чашки с темным налетом, зеленый чай в пакетиках, телевизор на низком столике у окна показывал мускулистых пловцов и прыгунов в воду, на которых он то и дело с жадностью поглядывал. Депутат похож на свои фотографии в приложении для смартфонов «Гриндр» и на свои же фотографии на сайте Госдумы: солидный, представительный, уверенный в себе, настоящий депутат, только одет по-домашнему. После короткого разговора «за жизнь» автор признался своему собеседнику, что узнал его. Тот вовсе не удивился такому повороту, и разговор плавно перешел на политику. Депутат-гей говорил уверенно, даже поучительно, время от времени затягиваясь тонкими сигаретами с ментолом. Вот его рассказ.

Фракционная дисциплина

В любом парламенте не принято голосовать самостоятельно. Потому что если консерватор в Великобритании проголосует против консервативной какой-то политики, то его тоже ждет экзекуция. Иначе тогда бессмысленно, я же не на митинге. Надо сказать, что какого-то безумного давления, ничего такого особенно нет. В общем, это мерзко иногда, противно, но не так трагично, как это представляется.   Очень многие говорили, что закон (Закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, принятый 11 июня 2013 года. — The New Times) — дурь. Но голосовали, потому что существует фракционная дисциплина. Коммунисты голосовали за, «Справедливая Россия» — за, потому что Мизулина оттуда, больная эта сумасшедшая баба. «Единая Россия» голосовала за, потому что такое было решение фракции.   Причем этот закон ведь на самом деле не принимался очень и очень долго. Его мурыжили очень и очень долго, несколько лет, с Думы прошлого созыва. Не мизулинский этот, а были другие аналогичные, которые откладывались, не принимались, очень долго правились и т.д. И правильно, наверное, говорят по поводу «голубого лобби»…  

Закрыть тему

Этот закон был принят исключительно из политических соображений: «ты мне — я тебе». Потому что, когда мы говорили серьезно на эту тему, мне говорили: «Ну что ты так переживаешь? Сейчас надо эту тему скорее закрыть, заткнуть, чтобы перестали с трибуны бесконечно произносить… И через два месяца все про это забудут!» И никакой правоприменительной практики судебной не будет. Ее нет. Потому что это невозможно. Закон настолько дурацкий, причем были отрицательные отзывы и правового управления (Государственной думы. — The New Times), и правового управления президента. Они писали, что невозможно принять закон, потому что невозможно будет его применить на практике. Нигде не определено, что такое «нетрадиционные сексуальные отношения». Никто не знает, что это такое. Извини, оральный секс — это традиционные или нетрадиционные? Или традиционные — это только раком? Мизулину даже просили включить все нетрадиционные, которые она знает. Это же доходило до маразма. Сразу приняли во втором и третьем чтениях в тот день (11 июня. — The New Times). И слава богу. Первое чтение было 25 января, но потом дали большой срок для внесения изменений и поправок. Дело в том, что после первого чтения по регламенту необходимо получить из регионов либо добро, либо отрицание, либо какие-то предложения.   У Мизулиной были консультации даже с кем-то из ЛГБТ-сообщества. С кем уж там она консультировалась — не знаю. Но были-были, что-то там об этом говорили. Я видел Николая Алексеева (ЛГБТ-активист. — The New Times) в Думе между первым и вторым чтением. Что он там делал — я не знаю, может, приходил права качать. Я его лично не знаю, говорить с ним было как-то не с руки. Но я его там видел.

Интересанты

Кому нужен этот закон? Церкви нужен. Если РПЦ — это инструмент, то очень уж он похож на отбойный молоток. А чему ты удивляешься? Церковь играет очень большую роль, к сожалению. С каждым днем все больше и больше.   Власти сочли, что издержки на международном уровне — это зло меньшее, чем напряжение атмосферы внутри страны. Там каждый день идет игра по любому поводу: то так, то наоборот. Это на самом деле все очень серьезно. Там не так все просто и не так все однозначно: вот это белое, а это черное. Мракобесие, конечно, мракобесие.   Мизулина верит в то, что делает. Милонов — сам п*****с. Жириновский первый сказал Мизулиной: что ты разоралась-то? Пока ты не орала с трибун, никто этих слов не знал. Это все одно из звеньев цепи законов, которые были приняты, которые еще будут приняты по поводу семьи, по поводу брака, по поводу детей… Там по поводу детей масса хороших вещей, по поводу помощи многодетным семьям, усыновления внутри России, размер денежных сумм сильно повышен и т.д., тенденции на ликвидацию этих интернатов.

Педофилия vs гомосексуализм

С другой стороны, ты, наверное, не будешь отрицать, что в последнее время очень сильно активизировались порно и всякие разные педофильские истории, совращение детей. Я знаю, что ты сейчас скажешь, что это разные вещи, конечно. Но рассматривается это все равно как защита детей. Никто на самом деле не смешивает, Мизулина тоже не смешивает педофилию и гомосексуализм. И она несколько раз говорила, что речь не идет о взрослых людях. Пусть спят с кем хотят — это их право. Но чтобы они не формировали психологию и физиологию мальчиков.   Я сам знаю очень много случаев, когда человек становился гомосексуалистом после того, как был изнасилован в раннем возрасте. Девочек насилуют, да. Но это никого не волнует. А вот мальчики волнуют многих. Может, это ты понял что-то в свои 11 лет, а 99 % мальчиков в этом возрасте не ориентируются.   У нас считают, что не нужно просвещать подростков. Для конкретных людей это может привести к трагическим последствиям. Необязательно приведет, но может привести. Ну да, это так по факту. У нас такая страна. Все эти страны, про которые ты говоришь, с каких годов там все эти законы приняты? О браках, легализации, о том о сем… 30 лет назад. Во Франции браки разрешили только что. А разврат там был разрешен х*р знает с каких пор. А у нас этому всему 10 лет всего, и то только в Москве. И два клуба в Питере.

СТРАХИ

Закон приняли, но он не применяется, потому что его трудно применить. Ну вот Мадонну, например, пытались привлечь к суду (после концерта в Санкт-Петербурге, на котором Мадонна выступила в защиту ЛГБТ в России, в августе 2012 года. — The New Times), но на билете было указано: 18+. Значит, если родители привели своих детей, то нет проблем. Невозможно его применить, потому что закон глупый. У нас таких законов много. Не только у нас, их везде много на самом деле.   Я вчера был в гей-клубе. Там страшный контроль из-за наркотиков. Как только начинается волна любой фобии, так сразу находятся люди, которые говорят: ату, фас! Поэтому мы и говорили там: заткнитесь, б***! Заткнитесь и успокойтесь! Тот рейд на гей-вечеринку (1 июня 2013 года на гей-вечеринке Matinée. — The New Times) был, кстати сказать, как раз в период, когда вся эта х**** росла буйным цветом. Не будет больше таких рейдов… Ну где-то на периферии, может, и будут гнобить, а в Москве и Питере не будет больше этих акций. А в Сочи, где сейчас от силы полтора гей-клуба, власти к Олимпиаде еще сами их будут открывать, чтобы хотя бы три гей-клуба было. Ну, закон приняли, да. Но еще раз: весьма и весьма ограниченный, направленный на охрану несовершеннолетних. Тебя-то он никак не касается. Не в тюрьму же сажать. Конечно, во всем есть элемент конъюнктуры. И многим… или не многим, а некоторым, которые суетятся вокруг этого корыта, на детей действительно наплевать. Вот им и говорят: побеспокойтесь о детях, о бездомных, о беспризорниках подумайте. Да, но им на детей наплевать, им надо заработать определенные фишки. Ну что тут непонятного? Резонансные законы всегда конъюнктурны.

Геи в Думе

В Думе 450 человек, это значит, что как минимум 35 человек — такие же, как я. Я думаю, что о многих известно. Есть, конечно, и циничные тоже. К тому же не все депутаты такие убежденные гомофобы. Там разные абсолютно люди, есть и нормальные люди, как в обществе, как везде. Там есть и гомофобы, там есть и п******ы. Я не удивлюсь, если там есть и педофилы.   Там обычные люди. Они ничем не отличаются. У кого-то больше денег, у кого-то меньше. У кого-то миллиарды, у кого-то миллионы. Соседи мои, с которыми я общаюсь, — обычные, нормальные наши люди, граждане. С которыми мы вот так общаемся, сидя на лавке, и они говорят, что не надо было за него (Закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. — The New Times ) голосовать — пустой закон. Но люди, может, хотят избираться дальше, в следующий состав по одномандатным округам или спискам. У всех свои заморочки.   Меня никто никуда больше избирать не будет. Я к этому спокойно отношусь. Я там просто чужой человек. Я не думаю о том, что получу по шапке. Я значительно в большей степени думаю о том, что мне жизнь еще жить. И мне смотреть на себя в зеркало и разговаривать со своей совестью. А это самый тяжелый разговор. В значительной степени тяжелее, чем разговор с руководством партии. Это, может быть, высокие слова, но для меня они значимы. Я очень редко когда в жизни шел поперек своих убеждений. Не просто тупых и кем-то внушенных, а тех, в которых я был верен.   Понимаешь, да, есть партийная дисциплина, но я депутат, меня никто не имеет права заставить. Меня могут убеждать, просить, но в принципе я могу послать всех на *** и сказать: ребят, я буду голосовать так, как считаю нужным. Все. Считайте вопрос закрытым. Один в поле воин. Воин-воин. Можно. Потому что капля камень все-таки точит. Кто-то это делает на Болотной, кто-то это делает в Думе, кто-то это делает в школе.

Вместо послесловия

Разговор закончился. За ним последовало предложение сходить в душ: стало понятно, что пора выбираться из депутатского гнездышка. Автор отговорился словами, что разговор выбил из колеи, так что секса не получится, и предложил встретиться как-нибудь в другой раз. Депутат пожал плечами и ответил, что, скорее всего, это произойдет уже после его возвращения с гей-прайда (гей-парад) в одной из европейских столиц. И то правда: проголосовал за гомофобный закон — и айда на гей-парад за бугор!