Сева Галкин: Не нужно рвать на груди рубашку, чтобы быть хорошим человеком

 

Формальный повод поговорить – выход в свет антологии Севы Галкина “Come East” в немецком в издательстве Hagen von Kornbach. Публикация альбома поддержана Национальной Немецкой Библиотекой. Книга продаётся в книжных магазинах Евросоюза, США, Австралии и Канады. Для Россиян доступна на Amazon, Books on Demand. С 20-го ноября “Come East” появится в магазине «Индиго» и на shop.gay.ru.

^{Беседовала Татьяна Милеева}

 

Когда-то давно я очень долго, в течение лет пяти, переговаривался с издательством Bruno Gmünder, и мы всё никак не могли выпустить мой альбом. Потом, с какого-то момента в издательстве начались финансовые проблемы, и они стали больше и больше склоняться к порно. Очевидно, с точки зрения продаж, альбом с цветными фотографиями соберет больше, чем книга с черно-белыми фото, а альбом, где больше членов и жоп, будет разлетаться просто как горячие пирожки. Зачем какие-то интеллектуальные поиски, когда можно сделать «весело, быстро и задорно»! В конце концов, он так и не вышел, тот мой альбом. Хочу ли я порнухой заниматься? Нет. У меня с сексом все в порядке.

Нужно понимать, что человеческая нагота, нагота актера, модели – сильное высказывание. Это сейчас является популярным инструментом художника — фотографа, режиссёра. Чем больше наготы, тем больше интерес. Но когда для тебя хуй – самоцель высказывания, и на этом всё – это не про арт.

 

К реакции зрителей я отношусь спокойно. К неадеквату привык, еще работая в «КВИРе». Как правило, люди, у которых все хорошо в жизни, они посмотрели – и посмотрели, поставили лайк. А зрители, у которых какие-то проблемы, начинают «писать в редакцию». Или злобные комментарии.

В основном в журнал «КВИР» нам приходили письма с проблемами людей. То же самое я понял по комментариям к моим работам – часто люди пишут о собственных заморочках, о своих каких-то личных внутренних разговорах, а не о том, что они увидели.

Любое произведение искусства в определенный момент начинает жить своей жизнью, как и имя автора. Я традиционный певец мужского тела, просто восхищаюсь мужицкой красотой. В том, что я делаю, нет никакой порнографии. Для порно существуют определённые критерии, и я под них не попадаю.

Ты можешь думать одно, когда пишешь роман, делаешь фильм или выпускаешь альбом. А зритель видит своё. Невозможно и неправильно ходить объяснять постфактум, дескать «вы знаете, я имел в виду это и то».

Во времена моей работы в журнале «КВИР», мы, редакция, постоянно искали таланты. Я «шерстил» соцсети, нам присылали свои работы начинающие фотографы. И мы делали подборки фотографий, чтобы у начинающих мастеров была мотивация работать, творить дальше. Для многих фотографов это были вообще первые публикации в прессе. Если появлялся новый автор, мы старались дать его работы в первую очередь, отодвигая уже подготовленные материалы на следующие выпуски.

 

Ну, что значит, простые зрители? Не называя сейчас конкретные фамилии, есть коллеги-фотографы, которые тоже снимают парней. Они делают довольно простые снимки: мясной такой мальчик с туповатым выражением лица, самодовольно смотрит в камеру, или в сторону, глуповатым взглядом, и с отсутствием малейшей мысли. А не всегда умные зрители оценивают, насколько у него большая жопа, хорошо ли там проглядывает хуй сквозь трусы, какого у него размера бицепсы.

В таких фотографиях нет метания, внутренней борьбы. Сфотографировали мясо, заебись – у автора нет ни малейших сомнений, он ещё в фотошопе дорисует покрупнее яйца, чтоб больше лайков набрать. Главное – помясистее мальчик. И они, эти фотографы, собирают тысячи лайков, у них, естественно, больше подписчиков – на порядок больше, чем у меня.

 

Я не страдаю от этого. Я бы тоже мог так делать. Сегодня если я снимаю – то с каким-то подтекстом, чтобы было интересно, был сюжет, развитие. В своё время я их переснимал довольно много, глупых моделей, меня уже от них тошнит. Это отдельный сегмент. Авторов, о которых я говорю сейчас, всё устраивает, зрителя всё устраивает. Что на это злиться?

Подтексты в моих фотографиях есть, и умный зритель – он их понимает и видит. Может и не сразу, не с первого просмотра…

Но. Глупого можно развивать. Кликнув на красивую картинку с наготой, он заодно зацепится ещё за что-то, он хотя бы станет более «насмотренным». Ещё раз повторю: нагота – это инструмент. В фото можно и нужно вкладывать нечто большее, чем просто голую жопу.

Для чего писали даже великие художники? Леонардо, или Рафаэль. Чтобы красиво было. Они же, по сути, просто заполняли пустые стены, дабы заказчикам не так скучно было в своих дворцах сидеть. Писалось не из библейских соображений ведь. Вот у Мадонны сиська вывалилась – классно, прикольно. С какой это целью? Объяснения, подкладка – дескать вот, это всё история из Библии… А на самом-то деле, просто сиська. Веселились они так, заказчики.

 

Почему я не эмигрирую, почему так хочу кино заниматься? Я вижу в этом своё развитие. Если не развиваться – есть такая сакраментальная фраза – «а для чего тогда вообще всё?» Это очень сложный вопрос для меня. Я всё время чего-то хотел, чего-то добивался. Начинал в Москве с того, что был курьером в типографии. Во время двухчасовых поездок из дома до работы и обратно, изучал две книжки: «Photoshop для чайников» и «QuarkXPress для чайников». При этом у меня дома не было компьютера. Стал дизайнером, фотографом, затем был фоторедактором, креативным директором гей-журнала, сотрудничал с глянцем в 2000-х, пробовал себя в режиссуре, продюсировании, там, здесь. И вот теперь, из-за того, что в информационном поле главенствуют сумасшедшие кликуши и клинические идиоты, всё бросить? Чтобы что? Я не вижу для себя, что сейчас такой момент – начинать всё с нуля. 

Ни в коем случае не осуждаю тех, кто эмигрировал. Во-первых, это личное дело каждого. Каждый видит ситуацию по-своему, свои перспективы и возможности.

 

Когда мы говорим о кино, то мы должны понимать, что русский киноязык очень связан с этой страной. Те проблемы, которые здесь, в России стоят – они мне понятны. Я вырос здесь, жил, «прорастал». Мне есть что сказать. Наши локальные вопросы на западе мало кому интересны, они через это уже проходили. Я знаю здешнюю «фактуру», знаю, какие слова и смыслы использовать, что и кто из героев должен сказать, что нужно подсказать артисту...

Хочешь быть режиссером в англоязычной среде – нужно не только превосходно знать английский, надо вырасти в той среде. Боюсь, в этой профессии я там не успею состояться. Точнее буду очень-очень долго «оглядываться по сторонам».

Часто про это думаю, на самом деле. Может быть, это трусость с моей стороны, никогда не поздно всё бросить и начать сначала. Можно и в 60 лет эмигрировать. Но вопрос – какой резон? Если тут всё-таки начнут вешать «пидарасов» на фонарных столбах и жечь на кострах, тогда – да, действительно надо съябывать –  вопросов нет. А так… Власть имущие используют наш страх. От нашего страха они становятся сильнее…

Я наблюдаю за ребятами, кто уехал и первое время пишет восторженные посты о том, как всё отлично, люди доброжелательные, можно на улице целоваться и т.д. Окей, ну а дальше что? Чем ты будешь зарабатывать? Раскладывать салаты? Фасовать орехи? Фотографировать свадьбы? Ты кому-то нужен как художник? Пока не очень готов к такому развитию сюжета.

Намного раньше, лет 20 назад, я не уехал потому, что была другая ситуация. Я же – дитя 90-х. Тогда в стране были перспективы, казалось, что вот сейчас всё поменяется, и будет охуенно. И, правда, все менялось в лучшую сторону. И мне кажется, дай бог, чтобы я не ошибался, что очень скоро опять наступят 90-е такие, на новом витке. Потому что долго такой фарс продолжаться не может. Почитай данные опросов – социология поменялась, люди уже не хотят сильной руки. «Мы все должны умереть, и попадем в рай» – а чего это ты за меня решаешь? Ты охренел, что ли? Я на это не подписывался! Иди ты на хер! Ты кто такой, вообще? Люди хотят будущего, перспектив, хотят растить детей, давать им образование. Их это волнует, а не игры престарелого полковника КГБ в войнушку.

Я думаю, перемены грядут. Я уверен.

 

Про фильм «Порок сердца» – его никуда, кроме Берлинале (где он теперь в синематеке фестиваля) и кинофестиваля им. Андрея Тарковского, не отправлял. Кстати, на фестиваль Тарковского его взяли не без трудностей. «Есть мат, да и вообще тема скользкая для фестиваля. Это же пропаганда!» – такова была первая реакция отборщицы, которая занималась коротким метром. Не буду называть её фамилию. Она есть у меня в друзьях на Facebook. Пришлось «заходить» через генерального продюсера.

В память о трагически погибшем Алексее Девотченко, сыгравшим главного героя, в 2014 году я просто выложил «Порок сердца» в открытый доступ на Youtube. Плюс ко всему, именно тогда у меня случился экзистенциальный кризис. Крым, война на Донбассе, размышления об эмиграции... Тогда я распродавал свои вещи, писал фотоархивы на жесткие диски, и как-то мне было не до пиара фильма.

Есть одна вещь, которая меня зацепила. Почему в Америке нет иммиграционных настроений? Ведь вот у нас народ массово мечтает свалить за границу – и там «всё будет заебись». А у американцев такой парадигмы нет, они уверены, что у них самая лучшая страна, за которую они несут ответственность, меняют мир так, как им надо. Когда-нибудь и мы поймем, что нет нигде более зеленой травы, а что надо менять жизнь вокруг себя – начиная хотя бы с того, что поднять бумажку в подъезде, которую соседи бросили.

Кто-то скажет, я романтик и витаю в облаках, но я считаю, маленькими делами, теми силами, которые у тебя есть, и нужно менять жизнь вокруг себя. Вот причина, почему я не уезжаю фасовать орехи.

Стоит тебе высказать какую-то гипотезу, сказать какую-то мысль, тут же найдётся комментатор, который скажет: «Остапа понесло». Любой думающий человек в современной России подставляется.

 

О моём новом фильме. Он будет основан на реальных событиях. С этим сюжетом я ношусь уже больше года. Помимо условных книжек «Как написать сценарий для чайников» общаюсь со сценаристами, психологами, просто людьми из кино.

Мой любимейший драматург и товарищ (опять не стану называть имени) считает, что нужно заниматься документалистикой. Дескать, ничего не нужно выдумывать, а просто взять камеру в руки и идти снимать. Разыскать героев в колонии, взять у них интервью, поговорить со следователем. Но позвольте! Это же совсем другой жанр! Я хочу заниматься постановочным кино. Не монологом психопата, снятым в тюрьме на бытовую камеру, не кадрами с ворохом листов из архива следствия под тревожную музыку и голосом диктора из передачи «Расследования» на каком-нибудь «Рен-ТВ». 

В моём случае речь о том, что я хочу создать своё художественное высказывание, вывести на экран свои мысли, выводы, переживания. Фильм, который я собираюсь делать - для нашего, внутреннего рынка, для россиян. Возможно, кто-то посмотрит моё кино и задаст себе вопросы, разберёт кашу у себя в голове. Или просто убедится, что он не один такой, не «сумасшедший отщепенец», а что есть люди, думающие как он, с такими же взглядами.

 

Про фильм Ильи Шерстобитова «ОнО», в котором я снялся и который «катается» сейчас по фестивалям. Промежуточный итог таков (в хронологическом порядке): Лиссабон (Португалия), Калининград (Россия), Грюндарфьёрдюр (Исландия), Лондон (Великобритания), Белград (Сербия).

Для меня это был экспириенс, дополнительный повод потусоваться на съёмочной площадке, увидеть своими глазами, как делается кино настоящими профи, так сказать, «работа в полях». Фильм не мой, я только актёр в нем, человек подневольный. Это высказывание Ильи, режиссёра. Могу только сказать, что в фильме поднимается тема ответственности и любви. Этот фильм Илья снял на свои деньги. Открою большой секрет – Илье пришлось брать кредиты для финансирования производства. Самое интересное в этом во всём то, что Илья натурал, отец трёх детей. Он просто очень неравнодушный человек. На мой взгляд, это его способ борьбы с несправедливостью вокруг.

 

Внутренне я человек мечущийся, ищущий, совершенно не считающий, что я на самом деле чего-то добился. «Не бойтесь совершенства, вам его не достичь» – приписывается Сальвадору Дали. 

Тот ли я человек, который был 10 – 15 лет назад? Нет, конечно, другой. Люди советские – они были немножко с подростковым сознанием. Я был не глупый, просто более наивный. Меньше разбирался в жизни. Ну, как большинство людей в бывшем совке. Мы все витали в облаках. А много людей до сих пор там продолжают «летать». Чем хорошо сегодняшнее время? Оно всё обострило, люди стали задавать «взрослые» вопросы, стали «умнеть», по-другому ко всему относиться.

Кроме того, мы видим людей без личины. Покровы сорваны. Мерзавцы показывают своё настоящее лицо. Потом, когда ветер подует в другую сторону, так говорить, как говорят сейчас в публичном пространстве, станет стыдно и неудобно. И в этом смысле документалистика важна. В этом смысле нам остаётся только фиксировать, кто что сказал или написал, «пукнул в вечность».

«Если побеждает утопия – страшно. Но если побеждает проклятая свинья жизни – это ещё страшнее» – не знаю, даже, кто сказал, но согласен.

Вообще, слабые люди всегда надеются на то, что прилетит кто-то в голубом вертолете и отвезет их в счастье. Они не надеются на свои силы. И вот эта истеричная любовь к Нашему Всему – это тоже проявление такой слабости. Неверия в себя. Ещё одно проявление того, о чём я говорю – мечта «выйти замуж на настоящего мужика», за того, кто решит все твои проблемы и подарит «щщастье»…

 

Да, рыжий кот на фотках в Инстаграме – это мой кот, Анатолий. Ему 20 лет. Мы его завели с моим первым парнем. Это был 98-й год, как раз кризис. Мы оба остались без работы, в съемной квартире в Москве. Как-то прихожу домой, смотрю, а там ходит рыжик: «Я взял кота. Подумал – заведем кота, и у нас все будет хорошо». И действительно, тогда как-то разрулилась ситуация. А котенка я стал фотографировать, и его печатали. На карманных календариках (были такие, если кто помнит) и на корпоративных календарях, в стиле китайских бессмысленных фотообоев.