Жизнь мусульманина-гея и трансвестита

32-летний Асифа Лахор из южного Лондона – практикующий мусульманин, который любит переодевается в женсую одежду. Эти две стороны его личности неразрывно переплетены.

«Я горжусь тем, что я англичанин пакистанского происхождения, мусульманин и гей. В конечном счете у меня нет ответов на все вопросы, и я не думаю, что кто-то знает все ответы, когда дело доходит до верующего гея. Всё, что я знаю – это то, что я гей, мусульманин, и я живу в стране, где имею право жить открыто».

 

Камин-аут мусульманина

Лахор понял, что он гей, еще маленьким ребенком, но воспитываясь в традиционной мусульманской семье и полностью осознавая конфликт между своей религией и своей сексуальностью, молчал до 23 лет. Когда он, наконец, рассказал всё родителям, их первой реакцией была сводить сына к врачу. Когда доктор сказал, что ничего не может прописать, Лахора отвели в мечеть, чтобы поговорить с имамом.

Лахор был поставлен перед выбором между женитьбой на женщине или жизнью, полной религиозной преданности и безбрачия. «Такого понятия, как быть геем, не существует в мусульманской культуре», – говорит он, – «Все почему-то считали, что, как только у меня состоятся отношения с девушкой, всё станет нормальным и моя гетеросексуальная сущность вдруг включится. Это было очень тяжелое время в моей жизни».

На Лахора оказывалось бепрецендентное давление в течении шести месяцев. Ему пришлось обращаться за психологической помощью в ЛГБТ-организации. Но, в конце концов, юноша оказался сильнее: «Я просто встал и сказал НЕТ. Я не могу разрушить жизнь какой-то женщины. Правда в том, что я хочу выйти замуж за мужчину».

Родители Лахора хотели, чтобы он стал ученым или врачом, но в 16 лет он был принят в Британскую школу исполнительских искусств и убедил своих родителей позволить ему посещать её.

Почти десять лет спустя, Лахор получил такой же вызов в споре с имамом по вопросу жизни в безбрачии. «Просто ходить на работу, возвращаться домой и жить в невыносимой тоске и одиночестве? Не думаю, что Бог послал меня в этот мир, чтобы жить так», – сказал он имаму, – «я мусульманин, но не настолько увлечен религией, чтобы полностью отдать ей свою жизнь».

Примечательно, что в конце концов имам воспринял точку зрения Лахора. Он сказал: «До тех пор, пока ты держишь это в тайне, за закрытыми дверями, это абсолютно нормально. Но не говори про себя никому, иначе ты и твои родители станете позором нашей общины».

Мать Лахоре приняла гомосексуализм сына; когда ему было 26, она участвовала в церемонии сочетания гражданским партнерством сына и его бойфренда. Отец оказался менее открытым и состоит в натянутых отношениях со своим чадом.

 

Смертельные угрозы и неповиновение: становление травести-звезды

Еще один вызов Лахор принял в возрасте 27 лет, когда на одном из благотворительных концертов травести-актёр вытащил его на сцену. Всё началось как шутка, но оказалось, что Лахор освоил роль. «Я словно вернулся к тем временам, когда я маленьким мальчиком смотрел, как моя мама готовится к выходу в свет и надевает гламурное сари», – говорит он, – «к своим 27 годам я и так достиг много: совершил камин-аут, состоял в гражданском браке с парнем и жил счастливой жизнью».

В 2011 году Лахор решил принять участие в шоу Drag Idol и выиграл бронзовую награду. Он стал публично рассуждать о своей жизни, как гея-мусульманина, принял участие в дискуссии по этому поводу на BBC, а также снялся в документальном фильме о мусульманских травести.

Лахор получает около пяти угроз убийства в год, с подробными описаниями места, где он живет и обещаниями «заставить навеки замолчать его и его родителей», если он продолжит «в том же духе». Лахор постоянно оглядывается, когда идет один по Лондону, но заставляет себя не думать об угрозах. «Если я думаю об этом слишком много, то впадаю в депрессию», говорит он.

Возрастные мусульмане осуждают жизнь Лахора, как трансвестита, но сам он говорит, что мусульманская молодёжь наоборот, выражает поддержку. У него много подписчиц мусульманок в соц. медиа, которые интересуются гламуром и макияжем.

Между тем, зрители немусульмане часто не понимают, как реагировать, когда Лахор выходит на сцену в парандже, затем оказывается в сари, и, наконец, раздевается до мини-юбки. Половина аудитории, недоумевает – «Что это за выступление?» – в то время, как другая половина, восхищена. «В Великобритании проживает множество людей с совершенно разной идентичностью, и я – прекрасный пример этого. Я хочу включить эту идею в своё шоу».

Мать Лахора абсолютно влюблена в шоу своего сына. Попав на его представлените в первый раз, поначалу она сидела в углу и боялась даже поднять глаза. Но к концу выступления она танцевала вместе со всей толпой.

 

Отношение Ислама и гомосексуализма

Лахор не отвергает ислам. Он практикующий мусульманин и соблюдает большую часть религиозных обрядов. «Ислам прекрасно вписывается в мою повседневную жизнь», – говорит он, – «Я сторонник однополых браков не потому, что я гей, но потому, что я мусульманин. Есть много консервативных принципов, которые важны для меня, и брак – один из них». Лахор верит, что брак является важным элементом общества, в том числе мусульманского.

Коран содержит библейскую историю Содома и Гоморры, но Лахор считает, что в мусульманских общинах гомофобия процветает из-за особенностей культуры, а не из-за религиозной доктрины. «Я думаю, что дело в интерпретации, отношение к гомосексуализму в Коране очень расплывчато», говорит он.

В настоящее время многие мусульмане-геи остаются в шкафу, чтобы избежать осуждения со стороны общества, и гей-азиатская субкультура (или «gaysian») пребывает в глубоком андеграунде. «Слово gaysian – почти как пароль», говорит Лахор, – «Если ты сам gaysian, то сможешь узнать другого gaysian, и так вы станете частью клики».

«Эти часы в клубе – единственный раз, когда такие люди могут быть самими собой», – говорит Лахор, – «Они позволяют себе отдаться сексуальности, цвету, музыке и танцу. Люди по-настоящему живут в эти пять часов нахождения в клубе».

Лахор понимает, что он везунчик, и что не все могут быть так бесстрашны. Он надеется, что gaysian-сообщество займёт должное место в общественной культуре. «Думаю, что причина, по которой меня уважают, это то, что я имею смелость самовыражаться, как трансвестит-мусульманин», – говорит он, – «я знаю, кто я, и я полон сил».

^{Источник}