Ренат Давлетгильдеев – Всё получится!

Родился Ренат в Алма-Ате, затем еще ребёнком переехал в маленький город Архангельской области. На первом этаже его дома находилась редакция городской газеты, а сам Ренат жил на третьем. Таким образом, судьба нашего героя была предопределена. Уже будучи школьником он начал писать статьи туда. «Масштабные, очень литературные драмы про людей с интересными судьбами». Далее победа во всероссийском конкурсе «Стань журналистом» и переезд в Москву. Ренат поступил на факультет политологии Высшей школы экономики, отделение «Деловой и политической журналистики». Начал работать журналистом уже на втором курсе. Получил диплом политолога. Преподаватели были практикующие журналисты, известные и влиятельные. Они и сформировали Рената как журналиста. Устроился корреспондентом на City FM, шел 2004 год. Затем были телеканалы РБК, «Эксперт» и наконец «Дождь», где Ренат трудится по сей день.

За что ты здесь на «Дожде» отвечаешь?

Я заместитель главного редактора, отвечаю за информационное вечернее вещание. Четыре года назад, когда мы запускали канал, у нас был только один сегмент – вечерних новостей, с самого начала я за него отвечаю. И по сей день так.

Расскажи, как устроена вся кухня на «Дожде»? Как происходит формирование новостей?

Мы приходим на работу, садимся, читаем ленту новостей, что-то по своим каналам узнаём и обсуждаем, какие новости нам кажутся интересными. Такие совещания происходят каждый день. В час дня. Придумываем повороты, кого из гостей позвать, что снять, куда съездить. Если что-то происходит в мире, мы решаем, стоит ли туда съездить, работать с этим или не работать. По разному можно освещать события: можно позвать героев в студию, поехать и включиться в прямой эфир с места события, можно сделать аналитический сюжет.

Мы доверяем своим ощущениям: «Вот эта наша новость, а эта не наша». Что будем давать, что будем игнорировать. Ну вот например, в Бутово мама выбросила на помойку своего ребенка, а потом позвонила в полицию, и сказала, что он пропал – эту новость я видел на канале ТВЦ. Одной из первых. Это для них новость.

А что для вас новость?

Что нас самим кажется важным – то и новость. Здесь очень простой субъективный нечестный принцип отбора.

И ты еще как ведущий в кадре появляешься.

Как ведущий я веду иногда дневную линейку, с 12 до 17. Для вечерней линейки более «солидные» люди нужны. Я все-таки юный для «вечера», а для «дня» как раз самое то. Мне говорят, что у меня не идеальная дикция. Но я вообще считаю, что у ведущего не должна быть идеальная дикция и поставленный голос «от советского Информбюро». Тогда зритель сразу понимает, что с ним говорит не кукла, не робот, а живой человек, который может запнуться, может сделать вздох.

Кто у вас работает редакторами?

У нас средний возраст ребят 25 - 35 лет. И нашу аудиторию мы представляем себе примерно такой же, может быть чуть старше. Идеальная аудитория для любого телевизионного менеджера – мужчины 35 - 45 лет. Но все телеизмерения показывают, что они меньше всего смотрят телевизор.

Как ты попал на «Дождь»?

Леонид Бершидский тогда набирал первую команду «Дождя». Он написал в ЖЖ, что набирает команду, я ему написал, что хочу. Я тогда работал на телеканале «Эксперт», уволился, на следующий день, пришел сюда. Тогда здесь было всё совсем по-другому. Нас здесь было 30 человек, все друг друга знали. Эфира тогда не было почти. Мы делали по два часа в день. Официально это называлось тестовое вещание. Сейчас нас 300 человек, огромная компания, эфир 24 часа.

Скажи пожалуйста, а ФСБ-шники оказывают на вас давление или влияние какое-то?

Ты знаешь, нет. Были случаи с проверками, с предупреждениями. Но прямого давления со стороны власти на нас нет. Они не могут давить, потому что понимают все риски. Давление экономическое идёт. У нас создана такая схема, со стороны кажется, что в стране независимые медиа, много телеканалов и СМИ. Но с другой стороны экономически всё собрано в одних руках, в руках людей, которые являются государственными идеологами. И таких телевизионных СМИ, как «Дождь» фактически нет. Если в интернете независимые СМИ еще есть, то пускать альтернативную точку зрения в телевизор у нас власть боится, у неё до сих пор осталось ощущение, что телевизор – главное средство пропаганды. Частное телевидение у нас осталось только в формате развлечения, а в формате информирования нет.

В чем ты видишь миссию вашего телеканала?

Мы обществу прочищаем мозги, освобождаем от шаблонов. Конечно, та аудитория, на которую мы работаем – это люди думающие. Но чуть-чуть получается расшевелить и остальных. Главная проблема нашего общества – это страшная пассивность, безынициативность. Это вечное «Меня это не касается! Я не хочу об этом думать! У меня и так всё в жизни в порядке!». А нам хочется, чтобы людям не было всё равно.

Вот вы на баррикады зовете, и дальше что? Я сходил пару раз на Болотную и Сахарова. Выход в чем?

Да мы же не про Болотную. Болотная – это часть процесса. У большинства населения психология толпы, нет понятия «Я имею право жить так, как я хочу! Я имею право голоса!». Личность человека – главное. Право человека решать. Человек, гражданин и личность являются заказчиками власти, а не рабом власти. И это я, как гражданин, формирую задачи для власти, а не наоборот.

Это можно переломить в 50 - 60 лет? Есть такой среднестатистический россиянин предпенсионного возраста. Его сознание из рабского можно изменить?

Можно конечно. Это рабское сознание создано искусственно, и его можно и нужно переломить. Даже в 50 и 60 лет. Но есть вопрос в генетическом коде. Чтобы сознание людей было свободным генетически, должно пройти несколько десятилетий.

Как Моисей водил по пустыне свой народ, чтобы выросло поколение с чистыми мозгами?

Да, тоже самое. Сейчас, к сожалению, мы видим поколение, которое вырастает при Владимире Путине. Это уже не «чистые» мозги. Но есть интернет, есть книжки. Мы, наконец, есть. Можно пойти в книжный магазин, купить и прочитать книгу Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма», чтобы никогда не позволить себе засорять мозги.

А ты не ощущаешь, что вы – Донкихоты, борющиеся с мельницами?

Может ощущаю немного. Иногда кажется, что это ветряные мельницы, а иногда кажется, что это такая миссия важная. И иногда ко мне подходят на улице и говорят спасибо.

Часто узнают на улице?

В провинции чаще. Провинция мощнее и думающее, чем Москва. Там не так всё хорошо, как в Москве. Здесь деньги сделали из людей амёб. Они зарабатывают-зарабатывают-зарабатывают, тратят-тратят-тратят и всё! Управлять такой массой очень удобно. У людей всё есть, они всем довольны. Человек вообще не думает. А в провинции меньше вот этого «жира».

То есть голод способствует прочищению мозгов?

Думаю да. Голод способствует критическому взгляду на окружающую действительность. В Москве потреблением заменили мысль.

Ты так говоришь, потому что ты приезжаешь туда на два дня. А если ты поживешь там побольше, твоё мнение изменится.

Я понимаю. Я же сам оттуда сбежал. Я же не захотел там жить. Потому, что реализовать себя можно только в Москве. У нас политика построена так, что всё завязано на Москву: все финансовые потоки, вся власть и так далее…

Почему во власти так геев боятся?

Они выбрали такую кость, которую бросили толпе. У нас же очень традиционалистское общество. Особенно, когда гос. пропаганда работает на формирование смешных стереотипных клише вокруг гей-сообщества. Всё становится как в эпоху инквизиции. Вся агрессия, вся ненависть выливается на эту социальную группу, и других проблем стране нет. Всё! Агрессия уже не выливается на власть, на экономический кризис. Был момент, когда эпицентром этой агрессии был религиозный аспект. Православие в опасности и т. д. Но потом одумались и поменяли вектор. Так что не думаю, что боятся. Просто акценты такие выбраны.

Мы можем этому как-то противостоять?

Можем. Ломать стереотипы, которые нам стараются приписать.

Но как? Мы ж не ходим по соседям, не рассказываем как здорово ебаться в жопу. Но мы и до этого так не делали! Как ломать стереотипы? Вот что делать среднестатистическому бухгалтеру?

Если бы была волна камин-аутов простых людей, то это бы помогло. Смелости набираться и жить.

Ну простые люди, они не смелые. Они потому и «простые люди».

Но ты же понимаешь, что мои камин-ауты никому не нужны. Когда либеральный журналист говорит, что он гей, это не так работает, как если об этом говорит работник мэрии. Вот это мощно! Побольше бы таких камин-аутов! Если бы политики федерального уровня начали говорить, что они геи, вот это было бы круто! Артисты и телеведущие, которых мы знаем…

Так я ж тебе говорю, политики или артисты, это смелые люди. А бухгалтер он и есть бухгалтер.

А нужны простые люди. Которые без перьев в жопе. Вот тогда все люди поймут, что вот они геи – простые люди, брюнеты и блондины. Бухгалтер откроется в семье, маме, на работе. Он перестанет скрывать, делать вид, что ему нравятся женщины, заводить какие-то имиджевые романы. Когда не будет дрожать у него голос, при словах «Я гей». Когда в ответ на «Когда женишься?» он смело скажет «Никогда, потому что я гей». И это должно быть также просто, как сказать «Я не ем рыбу».

Наступит ли это время прекрасное? Это также мечтать, что 50 и 60-летние люди перед пенсией радикально поменяют своё сознание…

Валерия Новодворская сказала: «У этой страны появится будущее, когда умрет последний человек, который видел Советский Союз». Я видел Советский Союз, но у меня другое сознание.

Нас мало пока таких… Вот ты говорил, что молодое поколение растет тоже зомбированным.

Но среди них есть и с незамутненным взглядом. Я принимаю экзамены в университете у тех, кто идет в журналисты после школы, в 16-17 лет. Есть совсем пустые, а есть и умные ребята, читающие, думающие. Нет, у меня нет разочарования в следующем поколении. С такими ребятами есть шанс у нашей страны.

Так. У тебя есть бойфренд?

Нет.

Почему? Почему красивые, успешные без бойфрендов? Меня всегда это поражает.

Ну они были. В этот момент нет, сейчас. Будет. Влюбляюсь не в тех. Я верю в любовь. Я вообще старомодный, романтичный. Не за свободные отношения, в плане секса.

Ты быстро влюбляешься?

Бывает да, за минуту. Только в том случае, если я уже не нахожусь в состоянии влюбленности.

Хватает времени на личную жизнь?

Может потому и нет её, что времени не хватает. Но с другой стороны, если я встречу того, с кем захочу проводить больше времени, я найду способы это делать.

Пожелай что-нибудь нашим читателям.

Я верю, что у нас всё получится, мы же сильные. Всё, что происходит вокруг ­– всё не важно. Всё это сиюминутная ерунда глупых политиков. Мы сейчас делаем реальную революцию в сознании. Через 10 лет о нашем периоде будут писать книги и снимать фильмы. Кажется, что пиздец и крах, но это не так. Чем больнее будут делать нам, тем больше шансов, что у нас всё получится! Давление в этом смысле полезно. И люди, которые на нас давят, через 10 лет будут пожимать нам руки.