Один из пострадавших от расправ над геями в Чечне открыл свое имя

С тех пор, как «Новой Газетой» были опубликованы материалы о задержаниях, пытках и убийствах геев в Чечне, одним из основных контраргументов силовиков было отсутствие живых жертв, готовых назвать себя и свидетельствовать. И вот такой человек появился. 29 августа «Новая» и «Комитет против пыток» поставили государство перед фактом существования Максима Лапунова.

Максим Лапунов приехал в Чечню к друзьям и прожил там два года. У парня был свой маленький бизнес – он фотографировал мероприятия и продавал воздушные шары в центре Грозного. Вечером 16 марта Максим был задержан чеченскими силовиками и провел почти две недели в подвале одной из «секретных тюрем» Чечни. Над ним издевались, его пытали, требуя выдать таких же, как он, геев. Били за то, что он – русский – приехал «портить» чеченцев.

«Максим — необыкновенно мягкий и интеллигентный человек», - пишет корреспондент «Новой Газеты» Елена Милашина. – «Максим – обычный  человек, маленький предприниматель. Максим, наконец, очень наивный человек. Гей, продающий воздушные шары в Чечне. Сюрреализм какой-то. Но вот чего не учли чеченские силовики, прессовавшие этого парня 12 суток. Максим не считает, что быть геем — это позор. Он не скрывается от своей семьи. И он оказался не готов спустить чеченским полицейским то, что они с ним сделали.

Он сказал: «Я хочу, чтобы их за это наказали». Он не отказался даже тогда, когда председатель правозащитной организации «Комитет против пыток» Игорь Каляпин объяснил, что за правосудием Максиму придется вернуться в Чечню и встретиться лицом к лицу с палачами».

«Комитет против пыток» три месяца вел общественное расследование по факту задержания Максима Лапунова. Правозащитники опрашивали свидетелей и собирали доказательства в нескольких регионах страны. В августе Игорь Каляпин и юрист КПП Владимир Смирнов организовали встречу Максима с Татьяной Москальковой. Также они передали Москальковой заявление на имя председателя СКР Бастрыкина и попросили вручить ему документ лично.

По мнению Елены Милашиной, заявление Максима Лапунова в корне меняет ситуацию и дает возможность по всем правилам, доказательно апеллировать к международному правосудию. И после этого к Максиму смогут присоединиться другие жертвы, покинувшие Россию в поисках убежища.

Максим Лапунов в подробностях написал о том, что с ним произошло, а также рассказал на пресс-конференции в «Новой газете» 16 октября.

(Фото: Елена Милашина, Максим Лапунов (на переднем плане), рядом Игорь Каляпин, крайний справа — председатель «ЛГБТ-сети» Игорь Кочетков в редакции «Новой газеты». Фото: Анна Артемьева / «Новая газета»)

«Около 21.00 ко мне подошел незнакомый чеченец и обратился ко мне, как будто я был его знакомым: «О, привет, Макс, пойдем поговорим!» Он взял меня под руку и повел к дороге, потом к нему присоединился еще один чеченец. И они вдвоем потащили меня к припаркованной машине. Я потребовал объяснить, что происходит, однако они сказали, что я все узнаю в отделе полиции», - рассказывает Максим.

Максим пытался позвонить своей знакомой и сообщить о похищении, но у него выхватили телефон. Парня затолкали в машину и увезли, по предположению «Новой», в Управление Уголовного розыска МВД по ЧР. Как сообщил Максим, ему натянули на голову капюшон толстовки, чтобы он не мог рассмотреть здание изнутри, подняли на верхний этаж и завели в один из кабинетов. Когда с него сдернули капюшон, он увидел своих похитителей и еще двоих чеченцев.

«Главного я хорошо запомнил: он был на вид 50 лет, плотного телосложения, ростом около 170 см, короткая стрижка, длинная борода, волосы на голове и борода ярко-рыжие. Он был одет в мусульманскую одежду молочно-кофейного цвета. На голове была мусульманская «тюбетейка» темного цвета, в руках были четки из бусин светлого цвета. На левой стене просторного кабинета висел портрет этого мужчины с рыжей бородой. На правой стене висел портрет Рамзана Кадырова», - вспоминает Максим.

«Главный» изучил переписку и сообщения на телефоне Максима, из которых стало ясно, что Максим – гей, и стал обвинять парня в том, что тот приехал в Чечню «соблазнять чеченских мальчиков». Он требовал, чтобы он выдал имена знакомых геев. Не получив информации, приказал, чтобы Максима допросили и выбили из него ответы.

Под давлением тех, кто его задержал, Максим все-таки указал на парня по имени Алихан, после чего его заставили сделать звонок и договориться о встрече.

«Магомед (один из допрашивающих) набрал номер его телефона, включил громкую связь и приказал мне: «Тихо, аккуратно, без эмоций попроси его, чтобы он тебя встретил». Мой знакомый Алихан взял трубку, поздоровался со мной. Я сказал, что сейчас к нему приеду, и стал спрашивать его адрес во всех подробностях — улицу, дом, квартиру, хотя ему было прекрасно известно, что я знаю, где он живет. Я переспрашивал адрес несколько раз, рассчитывая, что мой знакомый заподозрит неладное. Но он ничего не понял и сказал, что встретит меня», - рассказывает Максим.

«…Нас отвезли обратно в то подразделение полиции, в котором, видимо, служат мои похитители. В этот раз нас с моим знакомым сразу отвели в подвал. Там были камеры. Меня поставили так, чтобы я видел происходящее в камере напротив, куда поместили моего знакомого. Сотрудники начали избивать его полипропиленовыми палками и громко кричать на него по-чеченски. Его избивали долго, в какой-то момент я отвернулся, потому что не хотел этого видеть. Он сильно кричал. Когда избиение прекратилось и Алихана увели, сотрудник по имени Магомед вошел в мою камеру и сказал мне: «Смотри, от чего я тебя избавил. Вот что у нас делают с пидорами. Но тебя так бить не будут, потому что ты русский». Затем он закрыл меня в камере».

«… В третьей смене охранником был чеченец, которого звали Беслан. Вместе с напарником он пришел в мою камеру и стал обвинять меня в том, что я гей, в том, что я встречался с кавказскими геями. Затем они поставили меня лицом к стене, после чего Беслан стал меня бить палкой по спине, по голове, по ногам, по ягодицам. Второй сотрудник полиции привел в камеру моего знакомого, Беслан сказал: «Сейчас ты будешь у него сосать». Я отказался, и он снова начал меня бить, пока я не упал. Я пытался вставать, однако он продолжал бить. Затем меня стал бить второй сотрудник…»

«… Все то время, что я находился в этом подвале, туда привозили людей. Я слышал, как их избивали. Из разговоров, в том числе с охранниками, я понял, что их подозревали в гомосексуальной ориентации…»

«… Приблизительно на четвертый день сотрудник Магомед сказал мне, что за моим знакомым приехали родители, сейчас его выпустят и «отправят во Францию». Ко мне завели его попрощаться. Но один из охранников потом сказал мне, что «отправить во Францию» на их сленге означает расстрел…»

На 12-е сутки Максима отпустили – как он считает, потому, что слишком многие (по словам Максима, около 50 человек) стали свидетелями его задержания, и потому, что родственники в Пермском крае немедленно объявили его в розыск и добились возбуждения уголовного дела по факту исчезновения. Однако выход на свободу вовсе не означал, что опасность миновала.

«8 мая в наше село приехали две машины», - рассказывает Максим. – «Соседи видели 6 человек кавказской национальности. Мы сумели спрятаться, а когда вернулись домой, увидели, что в доме были посторонние люди, и они что-то искали. В это же время мне позвонили из Грозного и сказали, что один из задержанных русских парней был выпущен, уехал домой и там был убит.

Я понял, что мне грозит опасность, и обратился за помощью на горячую линию «Российской ЛГБТ-сети».

Полный рассказ Максима Лапунова, а также комментарий правозащитника, председателя «Комитета против пыток» Игоря Каляпина, читайте в публикации «Новой Газеты» от 16 октября. Смотрите запись пресс-конференции: